О современной литературе и литературной критике.

[Дейдре]

Виктор Топоров

Жара. BDSM-хоррор

Сегодняшний интерес к поэзии – от того, что почти нет прозы. О чем же тогда говорить, когда не о чем говорить?

Осенью станет полегче. Пойдут хоть какие-то книги, пойдут дожди, перестанут плавиться мозги, а пока — мозг плавится, книг нет, а журналы читать невозможно. И вовсе не из-за жары.

Жара, как известно, разжижает мозги. Они плавятся. В том числе и мозги критические. Но бывает и так, что критические мозги разжижает ещё даже не сама жара, а её предчувствие...

И, если доживём, послевкусие...

Постоянные критики «Часкора» рекомендуют летнее чтение, подводят итоги литературного сезона и делают авансы следующему. На вопросы анкеты отвечают К. Анкудинов, Р. Арбитман, С. Беляков, С. Костырко, В. Левенталь, О. Новикова, В. Новиков, А. Рудалёв, В. Топоров, Г. Юзефович
Итоги литературного сезона

Коллективное подведение критиками итогов литературного сезона удивляет не столько разноголосицей в оценке отдельных имён и названий (она естественна) и даже не столько заведомой и вынужденной скудостью сводного шорт-листа — этакого воистину «короткого списка», — сколько парадоксально оксюморонным видением общей ситуации.

У одних упадок, у других — расцвет; у одних «новый реализм», у других — «новый романтизм» (он же, если я ничего не путаю, «неогогольянство»). У одних торжество истории над современностью, у других — полная победа non fiction над fiction. У одних развесисто-кровавые «Сумерки», у других страдающие хроническим несварением читательского желудка «Елтышевы», у третьих «Подстрочник».

И, похоже, никто ничего не понимает.

Оказывается, нужно, например, объяснять и то, почему «литературный сезон», а не «литературный год». Объясняю.

Издательская жизнь замирает в мае и возобновляется только к сентябрю. Летом книг не выпускают, потому что их никто не купит в первые два месяца, когда, собственно говоря, их и полагается покупать. А на третий месяц появятся и попадут в приоритетную выкладку в книжных магазинах уже другие новинки.

Это «доказательство от противного». Но есть и прямое объяснение: начиная с ноября (если не с октября), книги принято метить не заканчивающимся годом, а ещё не начавшимся. Потому что завтрашняя дата для покупателя предпочтительнее вчерашней (по крайней мере, так полагают книготорговцы).

Премиальные циклы «плавают» в полутора-двухгодичном режиме и ориентиром служить не могут.

Так что счёт «на года» обманчив.

Литературный год (он же литературный сезон) у нас начинается в сентябре книжной ярмаркой на ВДНХ, а заканчивается в июне — книжным фестивалем во дворике ЦДХ.

А в промежутке — танцы.

Как у Славы Курицына в питерском клубе на Гороховой, который так и называется «Танцы» — и в котором по субботам, воскресеньям и понедельникам дружно пляшут литературную кадриль.

Но сейчас из-за жары закрыты и «Танцы».

Любопытно, кстати, особенно в июльский зной, что, прочитав тысячи зарубежных романов и переведя на русский десятки, я постепенно постиг некую странность (на наш взгляд) западного календаря, в словарях и справочниках не указываемую.

Западный год куда дисциплинированнее и точнее нашего делится на сезоны: зима начинается в январе, весна — в апреле, лето — в июле и, наконец, осень — в октябре.

Вот и у нас сейчас только начало лета...

Что же касается «толстых» журналов с их вроде бы выверенным календарным циклом, то эти «национальные достояния» давно уже никто не принимает в расчёт. В последние два года у «толстяков» появился было шанс воспрять на фоне забуксовавшего книгоиздания, но все они как один этим шансом блистательно проманкировали.

Раньше говорили: «Пушкин заплатит». Теперь в «толстых» журналах надеются на то, что за них заплатит Путин. А что у нас, братцы, с толстожурнальной литературой? Она утонула.

Я отслеживаю новинки: и напрямую, и через рецензии коллег по критическому цеху. Сейчас вот больше всего пишут про переводную книгу о мобильных телефонах — и Данилкин и другие. И про шведские детективы. И бедняга Немзер — уже не в службу, а в дружбу — про Слаповского.

Пишут ещё про «Ладу» Тимура Кибирова. Хороший человек Кибиров, и поэт тоже хороший.

Ну и как тут быть мне?

Про мобильные телефоны мне не интересно. Про шведские детективы тем более. Формула шведского детектива проста как палец: Агата Кристи в «шведской семье». Со Слаповским я не дружу, а про «Ладу» деликатно помалкиваю.

Беллетристики много, конкуренция. Каждый писатель рассчитывает ухватить успех, поймав читательские ожидания. Некоторые попадают, но насколько же это неверное дело — всю жизнь лупить по убегающей цели! Рубанов знает, что победит тот, кто создаст своего читателя, приучит к себе, заставит себя слушать. Не сразу, но, похоже, срабатывает. Запах йода не самый приятный, зато забыть его невозможно.
Ничто не слишком

Или прикажете замахнуться на монументально-исторического «Евстигнея»? Но то, что печатают в «Октябре», читать вообще невозможно, — а то, что печатают в «Октябре» с продолжением из номера в номер, невозможно вдвойне.

В «Новом мире» печатают роман Александра Мелихова. Целый роман. «Изгнание из ада». Звучит завлекательно, хотя «тени зада» мелькали уже у Брюсова («Предстала тень из ада»). Но Мелихова печатают и в «Октябре», а ведь то, что печатают в «Октябре»...

Или в «Знамени»...

Волей-неволей возвращаешься к новинкам издательским, а их нет как нет.

Нет, потому что нет, или нет, потому что конец сезона?

Вот он, вопрос вопросов!

Или уже началась пресловутая литературная забастовка?

Один из последних номеров «Искусства кино» полностью посвящён американским телесериалам.

Разумеется, качественный американский телесериал стал в XXI веке аналогом американского же романа в XX веке и русского романа — в XIX-м. Но ведь не настолько же?

Захожу на сайт «Питербук». Рецензируют какую-то лежалую ерунду.

Захожу на сайт «Прочтение». То же самое.

Захожу в раздел «Книги» ресурса «Частный корреспондент»

То же самое + «Первый отряд» Анны Старобинец + «Йод» Андрея Рубанова («Йод», впрочем, ругают, причём повсюду ).

Захожу на новомодную «Соль» — и сыплю её всё на те же раны.

Вот спорят, есть у нас критика или нет (и дружно сходятся на том, что её нет), а я вам скажу, что исчез или вот-вот исчезнет и сам предмет критического исследования!

То есть проза.

Сегодняшний интерес к поэзии (мой включительно) — он ведь, знаете ли, тоже не от хорошей жизни.

О чём говорить, когда не о чем говорить?

Может быть, о рукописях?

Мне в последнее время приходит немало рукописей, в том числе довольно пристойных.

Но такого разговора на пальцах, боюсь, не поймёт читатель.

Не говоря уж о том, что рукописи с монитора в тридцатипятиградусную жару — это всё же особый жанр.

BDSM-хоррор.

Изгнание из ада (напомню, так называется последний роман Мелихова; знать бы наверняка, что он последний, я бы его, глядишь, и осилил) в заунывную асистолию; коллективная кома Елтышевых; чёртово колесо (оно же правый руль) Первого отряда; а главное, повсеместные ЛЮДИ В ГОЛОМ!!!

На «Эхе Петербурга» дискуссия: в метро, мол, сплошные люди в голом, и от них плохо пахнет. Звонок в студию: а как же нам мыться, если повсеместно отключили горячую воду?

Да так вот и мыться — внутрь!

Петербургские фундаменталисты временно перешли на красное вино пополам с минералкой; третьим у них — электровентилятор в «Борее».

Сергей Носов задумал роман об Индии, куда главный герой отбывает из Питера в поисках неземной прохлады. Сам он только что сошёл на расплавившийся асфальт с Гималаев.

Павел Крусанов написал больше половины своего вроде бы уже пятого романа: говорит, на сей раз получается слишком много экшна.

Кашу маслом не испортишь, уверяю я его, но жара предполагает многочасовую сиесту.

Сергей Коровин — помните такого? — закончил новый роман, но тот пока не нравится ему самому.

А вот Наль Подольский новый роман аж выпустил! Называется «Время культурного бешенства». Повезло, что я успел прочитать его ещё до начала жары, — повезло и мне, и главным образом Налю.

Василий Аксёнов (наш, питерский) тоже выпустил роман и подумывает о собрании сочинений: у него есть спонсор.

Заканчивает новую книгу Илья Бояшов. Предыдущая — «Братец Кролик» — у меня как-то не пошла, но весь «лимбусовский» тираж уверенно перекуплен «АСТ».

В «Амфоре» — аврал. Завязавшееся сотрудничество популярного книжного издательства с продовольственным ритейлом обещает принести первые дивиденды уже к осени.

То есть к сентябрю? Или всё-таки, на западный лад, к октябрю?

Но «Кто в «Амфоре» служил, тот в цирке не смеётся», как говорят у нас в Питере. Или в «Азбуке»...

В далёком уже 1992-м, в чёрную годину ранней гайдарономики, тогдашний президент Ельцин посулил к осени определённое облегчение. А вице-премьер Бурбулис разъяснил эту мысль: пойдут грибы, ягоды...

Вот и я говорю коллегам, семи литературным критикам, запарившимся в поисках одного-единственного писателя, то же самое. Осенью станет полегче.

Пойдут хоть какие-то книги, пойдут дожди, перестанут плавиться мозги...

И всё-таки:
Нет, потому что нет, или нет, потому что конец сезона?

(c) Частный корреспондент

@темы: литературная критика

---

Забавно)

[Дейдре]

Представьте себе, сколько было бы книг, если идея о Гарри Поттере пришла бы в голову Дарье Донцовой!
Первые десять книг он бы только искал поезд, следующий в Хогвардс.

@темы: Юмор

---

Ещё немного философии литературы. Поэзии точнее

[Дейдре]

Во все времена поэзии свойствен элемент разумной логической связи, даже тогда, когда она поднимается до самых высоких страстей. Хотя ее сущность --создание прекрасных образов, она выражает эти образы словами, то есть как мысль, ибо внушаемое даже единственным словом представление тоже есть мысль. Инструментом поэта является язык с его логическими средствами. Как бы высоко ни парило воображение, логически выраженная мысль остается канвой стихотворения. Ведийские гимны, Пиндар, Данте, самая глубокая мистическая поэзия, самый взволнованный миннезанг не обходятся без этих схем, поддающихся логическому и грамматическому анализу. Даже китайская поэзия не лишена, насколько я понимаю, этой связи при всей своей туманности.

Бывают эпохи, когда особенно высока степень рационального в содержании поэзии. Таков XVII век во Франции. С этой точки зрения на вершину кривой можно поставить Расина. Если взять за исходную точку французских классицистов и проследить соотношение поэзии и разума, то мы обнаружим, что до самого конца XVIII века, вплоть до зарождения романтизма, это соотношение меняется очень мало. С новым бурным подъемом начинаются резкие колебания. Возрастает элемент иррационального и антирационального. Тем не менее на протяжении почти всего XIX века выразительная форма в поэзии оставалась в основном еще рационально упорядоченной, иначе говоря, даже человек, не чуткий к поэтическому слову, со своим знанием языка и системой понятий мог бы разобраться в формальной конструкции стиха. Только в самом конце столетия поэзия все больше, и притом сознательно, оставляет логическую канву. Крупные поэты освобождают свои произведения от критерия логической интеллигибельности. Здесь не ставится вопрос, означает ли продолжающееся отдаление поэзии от разума ее подъем и облагорожение или нет. Весьма возможно, что тем самым поэзия в более высокой степени, чем прежде, осуществляет свою важнейшую функцию приближения духа к сути вещей. Здесь только констатируется факт, что поэзия уходит от разума. В наши дни Рильке или Поль Валери гораздо менее доступны для людей, нечувствительных к поэзии, чем Гете или Байрон для своих современников.

Параллельно тому, как поэзия покидает почву разума, в изобразительных искусствах совершается отход от зримых форм реальности. С тех пор как Аристотель сформулировал принцип "ars imitatur naturam" ("искусство подражает природе"), он много столетий оставался непреложным законом. Стилизация, орнаментальная или монументальная трактовка фигур не отменяли этого принципа, хотя порой, казалось, и нарушали его. Впрочем, это изречение вовсе не означало копирования того, что естественно наблюдается в природе. Смысл его был много шире: искусство следует природе, делает то же самое, что и природа, то есть создает формы. (Кроме того, разумеется, искусство, то есть ars, означает всякое искусственное придание формы, включая сюда и ремесло.) И все же совершенное воспроизведение зримой реальности оставалось всегда благоговейно взыскуемым идеалом, к которому стремился художник. Подчинение природе означало для пластического выражения в известном смысле подчинение разуму, коль скоро разум есть орган, с помощью которого человек интерпретирует свое окружение и делает его проницаемым (doorschijnend). He случайно поэтому, что тот же самый XVII век, который представляет определенный максимум связи между разумом и поэзией, пошел особенно далеко и в соединении искусства и природы; на этот раз дальше всех -- у голландцев.

Й. Хейзинга. В тени завтрашнего дня

@темы: теория литературы, смежные науки

---

О поэтах, поэзии и прочей метафизике.

[Дейдре]

Я уже писала здесь о работе с поэтическим текстом, сегодня хочется этот разговор продолжить.
Наткнулась на статью Хайдеггера Гёльдерлин и сущность поэзии. - В 4 томе, сохраняется в вордике.
С Хайдеггером я впервые познакомилась в контексте философии языка и статья о сущности поэзии развивает ту же концепцию. В его видении поэтический язык предстает неким сакральным языком. Подход не нов, однако Хайдеггер очень образно излагает эту мысль. Его стоит цитировать и просто прочитать, прежде чем говорить о поэзии вообще.
Поскольку поначалу читать Хайдеггера довольно сложно, я сделала небольшой конспект, чтобы неподготовленный читатель мог составить представление о содержании статьи и понять нужна ли она ему в полном виде или можно обойтись краткой нарезкой.

Хайдеггер выводит сущность поэзии из 5 высказываний Гёльдерлина:
1. «Творение стихов — невиннейшее из творений» (III 377).
2. «И потому опаснейшее благо — язык дан человеку...
чтоб показал он, что он есть такое...» (IV 246).
3. «Много познал человек.
Небожителей многих назвал,
С тех пор как мы — разговор
И можем услышать друг друга» (IV 343).
4. «Но что остается, то учредят поэты» (IV 63).
5. «Многозаслужен и все ж — поэтический житель
Человек на этой земле» (VI 25).

Под MORE несколько цитат, кратко характеризующих основную мысль статьи.

Стихотворство является нам в скромном обличье игры. Ничем не связанная, она выдумывает свой мир образов и остается выдумкой много воображающих. Тем самым эта игра ускользает от серьезности решений, которые всегда так или иначе принимают на себя вину. Поэтому стихотворство совершенно безобидно. И одновременно бездейственно, ибо остается просто сказыванием и речением. В нем нет ничего от деяния, которое непосредственно вмешивается в действительность и преобразует ее. Поэзия — это как бы сон, но отнюдь не действительность, это игра в слова, но отнюдь не серьезность действия. Поэзия безобидна и бездейственна. Да и что может быть безопаснее просто речи? Называя поэзию «невиннейшим из творений», мы, конечно, еще не постигаем ее сущности, однако получаем некое указание, где нам следует ее искать. Поэзия создает свои произведения в области языка и из его «материала».

Язык, поле «невиннейшего из творений» — «опаснейшее благо».

То, что разделяет вещи в конфликте и тем самым вместе с тем соединяет их вместе, Гельдерлин называет «проникновенностью». Доказательство того, что человек принадлежен этой проникновенности, происходит через творение некоего мира и его восход, равно как через разрушение того же мира и его закат. Это доказательство человеческого бытия и, тем самым, собственно его осуществление происходит из свободы решения.

«Ты обращаешь слово к божеству, однако все вы позабыли, что первенцы не смертным принадлежны, но что они принадлежат богам. Пошлей, обыденней плод должен стать сначала — тогда лишь смертные его усвоят» (IV 238). Как чистое, так и пошлое, равным образом, есть нечто сказанное. Поэтому слово как слово никогда непосредственно не ручается за то, что оно существенное, а не иллюзорное. И наоборот, существенное слово в своей простоте часто звучит как нечто несущественное.


Язык — это не какой-то инструмент, которым мы располагаем, но такое осуществление события, которое располагает высшими возможностями человеческого бытия.

Возможность говорить и возможность услышать разноизначальны. Мы — разговор, и это значит, что мы можем услышать друг друга. Мы — разговор, и это всегда значит также, что мы — один разговор. Но единство разговора состоит в том, что в существенном слове всякий раз открывается одно и то же, — то, на чем мы объединяемся, то, на основе чего мы едины и, таким образом, собственно, являемся сами собой. Этот разговор и его единство несут наше пребытие.
Но Гельдерлин говорит не просто «мы — разговор», а «с тех пор как мы — разговор...» Когда где-то имеется и применяется способность человека говорить, там еще не обязательно происходит существенное событие языка — разговор. Так с каких же пор мы — разговор? Там, где должен быть один разговор, там существенное слово должно оставаться соотнесенным с одним и тем же.

С тех пор как мы — разговор, человек много познал и назвал много богов. С тех пор как язык совершается собственно как разговор, боги получают слово и появляется какой-то мир. Но опять-таки следует заметить, что присутствие богов и появление мира — это не только следствия свершения языка, но они одновременны с ним. Причем настолько, что в назывании богов и становлении мира словом как раз и состоит собственно тот разговор, который есть мы сами.
Но боги только тогда могут войти в слово, когда они сами спрашивают нас и спрашивают с нас.

Поэт не только именует богов, но именованием возводит все вещи в то, что они суть.

Поэзия есть словесное учреждение бытия.

Но когда происходит изначальное именование богов и сущность вещей выражается в слове, чтобы вещи впервые засверкали, — когда это происходит, пребытие человека связывается какой-то прочной связью и получает какую-то основу. Оказывание поэта есть учреждение не только в смысле свободного дарения, но также и в смысле прочного основания человеческого пребытия на его основе.

«Проживать поэтически» значит пребывать в присутствии богов и быть затронутым близостью сути вещей. Пребытие в основе своей — «поэтическое»; это означает, что оно как учрежденное (основанное) — не заслуга, а дар.
Поэзия — это не просто какой-то орнамент или аккомпанемент бытия, не просто временное воодушевление или, тем более, какое-то возбуждение или развлечение. Поэзия
— это несущая основа истории и потому также — не только некое культурное явление и уж тем более не просто «выражение» некой «души культуры».
Собственно, то, что наше пребытие должно быть в основе своей поэтическим, в конечном счете может и не означать, что оно должно быть только какой-то безобидной игрой.

...творческая сфера поэзии — это язык. Следовательно, сущность поэзии должна постигаться из сущности языка. Но затем стало
ясно, что поэзия есть учреждающее именование богов и сущности всех вещей, то есть не произвольное сказывание, а такое, в котором впервые вступает в открытое все то, что мы потом обговариваем и обсуждаем на общежитейском языке. Поэтому поэзия никоим образом не воспринимает язык в качестве какого-то наличного материала, а сама впервые делает язык возможным. Поэзия есть праязык всякого исторического народа. Таким образом, наоборот, сущность языка должна пониматься из сущности поэзии.

Таким образом сущность поэзии вложена в стремящиеся друг от друга и друг к другу законы намеков богов и гласа народного. Сам же поэт стоит между теми — богами и этим — народом. Он — тот, кто выброшен в эту междý, на эту промежь между богами и людьми. Но только в этой межде впервые и решается, что есть человек и где водворит он свое пребытие. «Поэтический житель человек на этой земле».

@темы: теория литературы

---

Франциск Ассизский и эстетика пантеизма

[Дейдре]

Святой Франциск(1657- 1659), Алонсо Кано, Церковь Сан-Франческо эль Гранде, Мадрид, Испания

Когда-то мы обсуждали неоднозначную биографию этого человека и его вклад в эстетику католицизма.
Обсудили и забыли. Прошло несколько лет и я наткнулась на сочинение Честертона Франциск Ассизский. На мой вкус там слишком много патоки, но подобная сладость вполне соотносится с воззрениями Франциска.
На днях мне попались "Цветочки св. Франциска", попались после определенного количества атеистической и богоборческой литературы - тем интереснее было поле восприятия. Честное слово, мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что "они это серьезно". Одни и те же приемы и диаметрально противоположный смысл (вспомним того же Таскиля).
Так вот, "Цветочки..." меня лично повеселили - очаровательный сборник сказок, что собственно и ожидается от подобного текста. Тогда я решила, что пришло-таки время ознакомиться с текстами Франциска.
Св. Франциск Ассизский. Полное собрание сочинений
Меня позабавили две версии устава. Сравните устав 1221 (не утвержденный) и 1223 (утвержденный).

Устав 1223 г. в значительно большей степени, чем предыдущий, отмечен коллегиальностью составления. Окончательная его редакция принадлежит кардиналу Гуголину. Об этом сообщают источники, и это подтверждается формой изложения: написанный на хорошем латинском языке, он по стилю сильно отличается от других произведений св. Франциска. Ясные и четкие юридические формулировки соответствуют каноническому праву того времени. И все же иногда через лаконичность и сухость этих юридических формулировок пробивается лирический и задушевный слог св. Франциска, как это особенно видно в главах 6 и 10.

Видно-то оно видно, лирика Франциска - лирикой Франциска, однако при сравнении с предыдущей версией устава очень заметна формальная обработка, которой подвергся текст. Нечто подобное хотелось бы сказать и о завещании Франциска: приведенный ниже отрывок как-то совершенно не в духе данной личности.
Строго приказываю всем братьям во имя послушания, чтобы, где бы ни были, не осмеливались добиваться никакой грамоты в Римской курии ни сами, ни через третье лицо, ни для церкви, ни для другого какого места, ни оправдываясь проведническим служением, ни телесными преследованиями; и где не были приняты, пусть бегут в другую землю творить покаяние, благословляя Господа. И твердо хочу повиноваться генеральному министру этого братства и тому гвардиану, которого ему будет угодно мне назначить. И так хочу быть в его руках, чтобы не мог никуда идти и ничего делать без послушания его воле, потому что он мой господин. И хотя я прост и немощен, однако всегда хочу иметь клирика, который бы мне исполнял службу, как предписано в Уставе. И все другие братья пусть так же повинуются своим гвардианам и выполняют свои обязанности по Уставу. А о которых откроется, что они не выполняют обязанностей согласно Уставу и хотят каким-либо образом что-то изменить, или что они не католики, все братья, где бы ни были, обязаны, где бы ни обнаружили кого-либо из таких, передать ближайшему кустоду тех мест, где его обнаружили. А кустод непременно обязан его строго охранять, как колодника днем и ночью, так чтобы не мог вырваться из его рук, пока не предаст его собственноручно в руки своего министра. А министр непременно обязан отослать его к тем братьям, которые будут денно и нощно его сторожить, словно колодника, пока не передадут его господину Остийскому, каковой есть владыка, охранитель и наставник всего братства. И пусть не говорят братья: „Это новый Устав”, потому что это напоминание, увещевание, побуждение и завещание мое, которое я, ничтожный брат Франциск, делаю вам, благословенным братьям моим, для того, чтобы мы как можно точнее соблюдали Устав, обещанный нами Господу.
(Ср. с Посланием к Ордену, к примеру)
Кто же из братьев не пожелает этого соблюдать, тех не считаю ни католиками, ни своими братьями, не хочу ни видеть их, ни говорить с ними, пока они не покаются. Это касается и всех тех, кто бродит, блуждая, презрев дисциплину устава; потому что Господь наш Иисус Христос отдал жизнь Свою, чтобы не выйти из послушания Святейшему Отцу (ср. Фил. 2, 8).
В первом случае мы имеем принуждение и угрозы, во втором - религиозную экзальтацию. Я такие вещи предпочитаю разделять.
Устав, предназначенный эремиториям показался мне наиболее интересным.
“Эремиторий” означает пустынь, где монахи-отшельники ведут уединенную созерцательную жизнь.
...
Это краткое сочинение не подвергалось редактированию другими лицами, и поэтому оно дает более ясное представление о мыслях самого св. Франциска, чем другие его Уставы, составлявшиеся коллегиально.

Признаюсь честно, этот текст вынес мне мозг. Я потом как-нибудь разберусь что там имелось ввиду и как понимать к примеру этот фрагмент:
Братьев, желающих вести монашескую жизнь в эремиториях, должно быть трое или, самое большое, четверо; пусть двое из них станут матерями и имеют одного или двух сыновей. Те двое, что станут матерями, должны вести жизнь Марфы, а двое сыновей – жизнь Марии

Святой Франциск получает стигматы, Джотто, 1300, Лувр, Париж, Франция

В общем, весело, да. Еще хотелось бы добавить ссылочку францисканский портал. Там в числе прочего музыка есть, местами неплохая. Кстати, в изложении истории ордена в России есть очень забавный момент:
В советское время францисканцы разделили горькую судьбу Католической Церкви и других христиан.

На тот случай, если у кого-то возникли сомнения относительно моих религиозных убеждений и т.п. Я не исповедую ни христианство, ни какую-либо иную официальную религию, однако отношусь к ним с уважением как к культурообразующему фактору.

Кстати, господа францисканцы выложили книги своего издательства в интернет вот после такого я почти готова во что-либо уверовать. Серьезно. Кто знаком с подобными изданиями знает как они порой необходимы и как сложно их найти.

@темы: Литература

---

Роман Брандштеттер

[Дейдре]

Ночь воцаряется в человеческом сердце для того, чтобы стали видны его звезды(с)

Роман Брандштеттер (3.01.1906-28.09.1987). Польский писатель, поэт, драматург и библеист.

Чего-то подобного мне очень хотелось почитать, но как-то не подворачивалось. Однако, на ловца, как говорится...
У Брандштеттера прекрасно показан конфликт идеологий. В "Дне гнева" - взаимоотношения церкви и мира. Самое забавное, что показаны основные типы восприятия церкви, характерные для современной России. В молчании также конфликт идеологий, однако тема религии проходит на втором плане, на первом жизнь в коммунистической стране. Часть героев верит в господствующую идеологию, часть нет. Мне понравилось, что ни в одной пьесе нет абсолютно отрицательны героев.
Также обрадовала почти Метерлинковская символичность. Да и не только к Метерлинку отсылки - достаточно на библиографию посмотреть (приведена ниже). В общем, прелесть. Всем рекомендую, ибо прекрасно написано

К сожалению, на русском языке совсем немного сведений о нем:
Утро после борьбы с ангелом (после статььи идет подборка цитат)
Роман Брандштеттер (здесь же есть несколько стихотворений).
Под катом много текста - основой для него послужила статья из польской википедии, прочие ссылки указаны в тексте. Я не считаю приведенный ниже перевод хорошим, однако для моего уровня владения польским языком оновполне приемлемо. Перечитывать и править текст силу меня уже нет, так что обо всех претензиях и логических несостыковках можно сообщить в комментарии - исправлюсь.
По причинам идеологического характера он не мог быть известен в СССР и только теперь у нас есть возможность ознакомиться с трудами этого выдающегося человека. Здесь у меня лично есть еще страстное желание бросить камешек в огород символистов и иже с ними - мы даже в теории не способны понять их тексты с тем уровнем образования, который имеем на выходе сейчас. Мы можем только почувствовать наличие двойного текста, но прочитать его вряд ли способны. Все, что мне хочется сказать о произведениях Брандштеттера, мне в свое время хотелось сказать о произведениях Бориса Зайцева.
Итак, немного биографии:
Происходил из интеллигентной еврейской семьи, близкой к литературным кругам, например дядя Романа Брандштеттера - Мордехай Дэвид Брандштеттер - был известным еврейским писателем, автор многочисленных новелл и рассказов, написанных на иврите. Его называют "предтечей новой литературы на иврите" (the forerunner of the new Hebrew literature).
Однако, вернемся к Роману Брандштеттеру.
Закончив гимназию в Тарнуве (Тарнове) в 1924 году, он продолжил образование в Ягеллонском университете в Кракове, где изучал философию и славянскую (польскую) филологию.
Как раз в период учебы в университете и приходится поэтический дебют Романа Брандштеттера. Он опубликовал на странницах литературно-научного журнала Курьер "Элегию на смерть Сергея Есенина".
В 1928 он опубликовал свой первый сборник стихов "Хомуты" (Jarzma).
После окончания университета, Роман Брандшеттер получает государственную стипендию и переезжает в Париж для продолжения образования. В 1929-1931 он занимается исследованием политической и общественной деятельности Адама Мицкевича и в 1932 году получает степень доктора философии.

Получив докторскую степень, Роман Брандштеттер в 1932 году возвращается в Польшу. Он поселился в Варшаве, где работал учителем польского языка, а также редактировал научно-литературный еврейский журнал Курьер. В этот период вышли в свет его историко-литературные этюды: Еврейский легион Адама Мицкевича (Legion żydowski Adama Mickiewicza) (1932), Мошкополис (Moszkopolis) (1932), антиеврейские эксцессы студенты Вильнюсского университета в 1815 году (Wybryki antyżydowskie studentów Uniwersytetu Wileńskiego w r. 1815) (1932), а затем "Трагедия Юлиана Клачко" (Tragedie Juliana Klaczki) (1933), сборник стихов Узлы и мечи ( Węzły i miecze (1933), а также сборник памфлетов "Заговор Евнухов (Zmowa eunuchów) (1936).
Небольшой комментарий.
Мошкополис (от имени Мошка и греч. полис) - насколько я понимаю был часть полимики по еврейскому вопросу. Основания: Julian Ursyn Niemcewicz The Year 3333, or An Incredible Dream (1858)
Юлиан Клачко - В посте Как был придуман Drang nach Osten о нем есть кое-какая информация. Личность очень интересная, судя по всему.
В 1935 году Роман Брандштеттер посетил Турцию, Грецию и Палестину.

Вскоре после начала 2й мировой войны он уехал в Вильнюс, где в 1940 женился на Тамаре Карен - еврейке. с которой был знаком еще в Варшаве. Несколько месяцев они прожили в Вильнюсе, однако Романом Брандштеттером заинтересовалось НКВД, затем благодаря усилия родственников со стороны жены, они уехали в Иерусалим через Москву, Баку, Иран и Ирак.
В это время Брандштеттер написал свою первую драму, Варшавский купец (Kupiec warszawski) (1940/1941).
В Иерусалиме он поначалу сотрудничал с еврейскими издательствами (работал на иврите), СМИ, театром, затем с помощью профессора Станислава Кота, который был учителем Брандштеттера в Ягеллонском университете, стал работать на Польском радио (Polska Agencja Telegraficzna), где и работал до отъезда из Палестины. В 1941-1946 он написал еще пять пьес, которые никогда не были поставлены. Тогда же была написана пьеса "Возвращение блудного сына"

Иерусалимский период играет очень важную роль в жизни Романа Брандштеттера - именно тогда он перешел в католичество.
В 1945 году он развелся с женой в соответствии "Привелегией св. Павла", на основании которой можно развестись, если некрещеный супруг не желает оставаться в браке с крещеным.
Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь.
1 Кор 7, 12-15

В 1946 Брандштеттер отправился сперва в Египет, а затем в Рим, где принял крещение и женился 2й раз на Секретарше польского посла в Риме, которым был Станислав Кот.
В Италии его вдохновляет фигура св. Франциска и красота Ассизи и он пишет "Ассизские хроники" (Kroniki Assyżu) (1947) и мистерию "Театр св. Франциска" (Teatr Świętego Franciszka) (1947). Тогда же были написаны еще несколько пьес: "Эдип" (Oedipus) (1946), "Национальная ночь" (Noce narodowe) (1946/1947) и Пшемыслав II (Przemysław II) (1948).
NB: Пшемыслав II (1257-1296). герцог Великой Польши в Познани с 1273 года, герцог Великой Польши в Калише с 1279 года, герцог Малой Польши в Кракове в 1290-1291 годах, с 1294 года герцог Восточного Поморья и с 1295 года король Польши. Chronica Poloniae Maioris - тут можно почитать о нем. Не пугайтесь названия, оно на русском.
В 1947-1948 Роман Брандштеттер занимал пост атташе по культуре польского посольства в Риме. В 1948 году организовывал торжественное мероприятие по случаю 100-летия со дня основания Легиона Мицкевича.
NB: Легион Мицкевича (польский легион) - военное подразделение созданное в 1848 в Риме.
Задача легиона - участие в борьбе за освобождение Италии. Общей численностью около 200 человек, отряд принял участие в ряде сражений, в том числе в Ломбардии, а также в городских боях в Генуе и Риме. Попытка принять участие в венгерской революции закончилась разгромом и рассеиванием легиона в Греции.
Легион Мицкевича был вполне политической организацией, устав которой Мицкевич написал сам. требования были самыми традиционными: свободу совести, равенство граждан, крестьян и освобождение женского равноправия. Что любопытно, исповедовали также панславизм - сотрудничество и братство всех славянских народов.

Принято считать, что в послевоенной Польше, куда писатель вернулся в 1948, жило ему довольно скверно - коммунистическое правительство якобы давило и мешало работать, говорят его отказывали печатать и вообще все было очень плохо. Говоря о советской власти на территории Польши, надо понимать, что жилось там намного свободнее, чем у нас. Что касается давления и притеснений - возможно все, однако против этого говорит "послужной список" Брандштеттера.
Вернувшись в 1948 году, он поселился в Познани и работал литературным руководителем Польского театра (Teatr Polski), а затем и Большого театра (Teatr Wielki im. Stanisława Moniuszki), а также был вице-президентом Познанского отделения союза писателей.
В 1950 переехал в Закопане, где в течение 10 лет занимал пост городского председателя по вопросам культуры в Национальном Совете. Тогда же стал членом ПЕН-клуба.
В 1951 году он написал либретто к опере Тадеуша Шелиговского "Бунт Жаков" (У меня стойкое ощущение, что адекватный перевод - Жакерия, но черт его знает), а также переводил некоторые произведения Шекспира.
В 1956 году он стал членом-корреспондентом французской Академии словесности (Academie Rhodanienne des Lettres).
В 1960 году вернулся в Познань и занимался только литературной работой. Там, была написана еще одна пьеса, несколькко новых сборников стихов, а также переводы из Шекспира. В этот период он также переводил Библию с иврита. Затем Роман Брандштеттер начал перевод Нового Завета, который сумел завершить до своей смерти: четыре Евангелия, Деяния Апостолов, Апокалипсис и Послания святого Иоанна.

Это был период расцвета прозы Брандштеттера: им был написан исторический роман в 4 книгах "Иисус из Назарета" (Jezus z Nazarethu) (1967-1973), рассказ "Я еврей со свадьбы" (Ja jestem Żyd z Wesela), а также
три сборника литературных миниатюр: Круг Библии (Krąg biblijny) (1975), "Другие цветочки св. Франциска Ассизского" (Inne kwiatki św. Franciszka z Asyżu) (1976), "очень короткие истории" (Bardzo krótkie opowieści) (1978), и "очень короткая история и немного более длинная" (Bardzo krótkie i nieco dłuższe opowieści) (1984).

Умер Роман Брандштеттер от сердечного приступа 27 сентября 1987. Посмертно опубликованные работы: стихи "Гамлет и Лебедь" (Hamlet i łabędź (1988), короткие рассказы "случаи из моей жизни" (Przypadki mojego życia) (1988) и "Мое сентиментальное путешествие и другие рассказы" (Moja podróż sentymentalna i inne opowiadania) (1994).

Библиография:
Драматургия:
* Варшавский купец (Kupiec warszawski) (1940/1941)
* Пшемыслав II (Przemysław II) (1948)
* Люди с мертвого виноградника (Ludzie z martwej winnicy) (1950)
* Падение каменного дома (Upadek kamiennego domu) (1950)
* Молчание (Milczenie) (1951)
* Король и актер (Król i aktor) (1951)
* Йозеф Шилковский (Józef Sułkowski) (1952)
* Коперник (Kopernik) (1953)
* Знаки свободы (Znaki wolności) (1953)
* Лунная драма (Dramat księżycowy) (1954)
* Король Станислав Август (Król Stanisław August) (1956)
* Плач Одиссея (Odys płaczący) (1956)
* Медея (Medea) (1959)
* Тишина (Cisza) (1960)
* Слепая улица (Ślepa ulica) (1961)
* Смерть на берегу Артемиды (Śmierć na wybrzeżu Artemidy) (1961)
* День гнева (Dzień gniewu) (1962)
* Сумерки демонов (Zmierzch demonów) (1964)
* Кающийся из Ассизи (Pokutnik z Osjaku) (1979)

поэзия
* Хомуты (Jarzma) (1928)
* Узлы и мечи (Węzły i miecze) (1933)
* Виноград Антигона (Winogrona Antygony) (1956)
* Фауст неудачник (Faust Zwyciężony) (1958)
* Песнь о моем Христе (Pieśń o moim Chrystusie) (1960)
* Гимны Марии (Hymny Maryjne) (1963)
* Две Музы (Dwie Muzy) (1965)
* Книга молитв (Księga modlitw) (1985)
* Песнь о жизни и смерти Шопена (Pieśń o życiu i śmierci Chopina) (1987)
* Книга молитв старых и новых (Księga modlitw starych i nowych) (1987)
* Гамлет и лебедь (Hamlet i łabądź (1988)

Проза
* Заговор евнухов (Zmowa eunuchów) (1936)
* Иисус из Назарета (Jezus z Nazarethu) (1967-1973)
* Мое сентиментальное путешествие и другие рассказы (Moja podróż sentymentalna i inne opowiadania) (1994)
* Случаи из моей жизни (Przypadki mojego życia) (1988)

Литературно-исторические произведения.
* Еврейский легион Адама Мицкевича (Legion żydowski Adama Mickiewicza) (1932)
* Мошкополис (Moszkopolis) (1932)
* антиеврейские эксцессы студенты Вильнюсского университета в 1815 году (Wybryki antyżydowskie studentów Uniwersytetu Wileńskiego w r. 1815) (1932)
* Трагедия Юлиана Клачко (Tragedie Juliana Klaczki) (1933)
* Круг библейский (Krąg biblijny) (1975)

Переводы:
Шекспир:
* Гамлет (1950)
* Ричард III (1950)
* Венецианский купец (1952)
* Антоний и Клеопатра (1958)
Переводы Библии:
* Песнь песен(1959),
* Антология поэзии Ветхого Завета (1964),
* Четыре библейских стиха (?) (Cztery poematy biblijne) (1964),
* Псалтырь (1968)
* Евангелие
* Деяния Апостолов
* Апокалипсис
* Послания св. Иоанна


Почитать этого господина можно и на русском, правда не все.
АССИЗСКИЕ ХРОНИКИ
Роман Брандштеттер - тут внизу немного переводов. На пробу:

ЛИТАНИЯ КО СВЯТОМУ АНТОНИЮ

Мир – это воз с сеном,
как на картине Иеронима Босха,
правда, святой Антоний?

Потеряли смысл жизни,
Веру,
Надежду,
Меру вещей
И самих себя.

Как нам себя найти,
подскажи нам, святой Антоний?

Как?

Где?

Ищем себя в золоте,
В драгоценных каменьях,
В сберегательных книжках,
На биржах, похожих на богадельни,
В несгораемых сейфах,
В сундуках с прошлогодним хламом,
И в забитых снедью кладовках,
В погребах своих вожделений,
В наркотиках,
В пьянках,
В посягательствах на людей,
В издевательствах над людьми,
В государственной службе,
В шлепанье бесполезных печатей,
В упоении властью,

А воз с сеном все едет и едет...

Каждый рвется с него утащить
Пук соломы.

Самый большой...

Или хотя бы соломинку...

Святой Антоний,
Святой искатель иголки в стогу сена,
Помоги нам найти нашу совесть,
Которую потеряли, даже и не заметив.

А воз с сеном все едет и едет,
Едет и едет,
Как на картине Иеронима Босха.

Песнь о жизни и смерти Шопена - не факт, что там все, но то, что есть мне очень понравилось. На пробу:

ДНИ И НОЧИ ШОПЕНА

Каждое утро он играл фуги Баха,
А после завтрака несколько часов
Давал уроки игры на фортепиано.

После полудня встречался с друзьями,
Немного читал.
Вечера проводил на пышных приемах
В домах аристократов,
Которые всегда ему были рады,
Он восхищал их своею музыкой
И волшебной импровизацией.

Но охотнее всего он играл для друзей.

Он любил интимное настроение
В полумраке,
При догорающих свечах.

Хотя его утомляли салонные вечера,
Утомляли импровизации...

Бледный, с усилием вставал
От фортепиано,
Похожий на призрак,
Вышедший с того света.
А поздно ночью возвращался домой,
Устав от игры,
Разговоров
И комплиментов
Княжнам,
Графиням
И баронессам.

Природа и пейзажи
Не вдохновляли его,
Не давали успокоенья.

В деревне он тосковал.

Жить не мог без салонов.

Они были его природой, и пейзажем,
И бегством
От самого себя,
От одиночества и печали.

Он был самим собою, только когда творил.

Никогда не бывал доволен
Творениями своими,
И чем больше их изменял,
Исправлял,
Шлифовал,
Тем острее чувствовал
Несовершенство.

Однажды он сказал другу:
- Во время работы
Все то, что пишу,
Кажется мне прекрасным,
И только потом,
После раздумий,
Приходит ко мне неуверенность
и болезненное сомненье.
И надо перо отложить...
Ведь время - лучший судья,
А терпение - лучший советчик...

Но больше он никогда
Никому не давал проникнуть
В тайну своего творчества.

Был скрытен
И подозрителен.

Недоверчив.

Непроницаем.

С семьей и друзьями
Лишь внешне был откровенен.

В письмах, которые редко писал,
Было много юмора и сарказма,
Множество преувеличений,
Подозрительности,
Несправедливых упреков,
И более умолчаний,
Нежели слов.

Каким он был на самом деле?

День гнева, Молчание.
Немного цитат:

День гнева

Эта готическая трапезная в монастыре —
Метафора времени.

Люди привыкли судить по внешнему виду,
Потому что внешность облегчает оценки
Для тех, кто любит судить поверхностно,
Тем более, что человеческая натура,
Отравленная ядом греха, охотно находит
В виновности ближнего собственное очищение.

Это — хорошая реклама для вашего Бога,
А в некотором смысле — и для меня,
Ведь приятно быть орудием в руках Провидения.

Я бы присвоил тебе титул
Блаженного доктора за гениальный талант,
С помощью которого даже ненависти
Ты придаешь очертания любви.

Магистр двуличия! Уже в Риме ты проявлял
В этой области необычайный талант!

Разве стоило потерять веру в Бога
Ради победы над таким червем,
Как я?

... Где это видано,
Чтобы простой человек
Носил в штанах свою смерть,
Чтобы в своих штанах он носил предназначенье,
Которое хуже, чем смерть, по которому его узнает
Каждый бандит!...

Ты сможешь стать настоящим евреем,
Только когда признаешь Бога в Иисусе.

Вера в Бога должна быть материалом,
В котором человек самовыражается,
Как художник в красках, как поэт в слове,
Как композитор в сочетании звуков.

Любая рутина и любой штамп —
Это гибель для веры и совести.

Как безнадежна жизнь человека,
Которому никогда нельзя потерпеть поражение...

Молчание

Конечно, у моего отца замечательные, зеленые, раскосые глаза и седоватая шевелюра… Кроме того, он чертовски интеллигентен... А еще он лодырь и пьяница, который губит свой талант.

чахотка — не привилегия какого-то социального класса.

А старик каждый год делал детей, потому что это было единственной радостью в его паршивой жизни. Моя чахотка, дорогая пани Ирена, — это единственный капитал, который мои родители оставили мне в на¬следство.

Настоящая жизнь начинается лишь тогда, когда человек сбрасывает этот стальной корсет, который называется характером, когда освобождается от его давления, и приспосабливается к обстоятельствам, и так и живет, и так и существует, полностью подчиненный тому, что происходит вокруг! Сильный характер — это проклятье человека, он делает невозможной нормальную жизнь, затрудняет ее, обедняет!

Хочешь внушить мне страх и обременить собственной подлостью мою совесть?

Четвертинки водки хватает, чтобы оказаться в другой реальности, в другом измерении, где жизнь совершенно иная, легче и приятней? Четвертинка водки — вот мой пропуск в чудный мир иллюзий! Потому и пил, и буду пить, пока не подохну!

Неужели вы никогда не встречались в своей прокурорской практике с человеком, попавшимся в сети, которые сплетены из тумана и двусмысленных усмешек?

А вы, пан прокурор, говорите о моей невиновности. Извините, но все это смешно, ведь моя невиновность абсолютно никого не волнует. Важно то, что я должен быть виновным. И вы это хорошо понимаете.

Ты молода. Еще ничего в жизни не видела, многого не знаешь. Не знаешь, что такое разочарование, что бывают такие страшные минуты, когда стоишь перед зеркалом, смотришь на свое лицо и не узнаешь его. Не понимаешь, твое это лицо или только маска. И внезапно начинаешь сомневаться в том, что твое лицо вообще существует. Кажется, что все эти морщины, гримасы — лишь черты одной из тысяч масок, которые надевает на себя человек. И вообще, возможно ли уви¬деть истинное свое лицо? Ведь каждое лицо — это маска. Я знаю, что моя маска так плотно прилегает к лицу, что иногда мне самому трудно различить, где ложь, а где правда.

Здоровье... Гигиена... Физическая сила... Чаянье народа! А культуру делали туберкулезники, сифилитики, типы с раздвоением личности, с пороком сердца, с нарушенным обменом веществ.

Он ничего не может вам дать, да и вам уже нечем ради него пожертвовать. Бывают моменты, когда человек, желающий начать новую жизнь, должен признать несостоятельность своих прежних целей и надежд.

---

Конференции и прочая наука

[Дейдре]

Перелопатила сайт www.konferencii.ru и обнаружила там несколько конференций, которые просто не заметила раньше - никак не разберусь с их каталогом. Но понятно, что там не все конференции и тем более конкурсы и гранты. Уважаемые коллеги, кто где берет информацию, давайте попробуем собрать библиотеку ссылок!

---

[Moon Flower]

Мифологема огня в "Огненном столпе" Н.С. Гумилева-помогите объяснить ее роль в сборнике, пожалуйста.
Несколько функций на поверхности-огонь как творящая сила * с учетом разделения огня на свет и собственно пламя* (как божественная сила ),например, в "Слове", "Пьяном дервише"; огонь (как свет небесный, опять же, божественный)-в "Душе и теле", "Заблудившемся трамвае"(здесь еще связан с трансцендентностью); огонь очищающий (эсхатологич.)-в "Памяти" (здесь же-огонь одухотворяющий, снова божественного происхождения, огонь как гений, как душа Поэта), "Леопарде" и т.д. Запуталась, прошу свежих взглядов и подсказки(.

---

Ad fontes, господа, ad fontes...

[Дейдре]

Для историка литературы совершенно ясно, что есть две жизни поэта, две его биографии. Одна - его жизнь среди современников, его человеческий жизненный путь с подъемами и срывами, со всеми мелочами жизненных отношений. И здесь "ничего человеческое ему не чуждо". И есть другая жизнь - жизнь поэта, отстоявшаяся в результате длительного и любовного постижения его внутреннего мира через творчество, его "поэтическая биография", творимая легенда, как и житие святого, но, в сущности, единственная подлинная и для поэта значущая. И с нею его повседневная жизнь смешиваема не должна быть.

(с) А.Л. Бем

В процессе написания реферата по философии, наткнулась на любопытную мысль:
Но самое, пожалуй, яркое в этих письмах ["письма о литературе"] — написанные с живым интересом и даже симпатией заметки о советских писателях, Маяковском и Пастернаке, о советской литературе в целом. В отличие от многих современников, изгнанных с Родины, Бём не обрушивает на “русскую литературу в пределах советской России”, как он очень точно выразился, гнев и проклятия, а старается разобраться, почему русская словесность при большевиках из мировой стала превращаться в провинциальную.
(с) Ю. Орлицкий.
"Письма о литературе" А. Бема я читала и фраза меня несколько насторожила.
Но шли годы. Революция в России сходила на нет. Военный коммунизм сменился сначала нэпом, а затем периодом "социалистической реконструкции". По существу же просто-напросто утверждалась самая реакционная диктатура. Наступил период "сталинщины". Литература все больше и больше бралась в тиски. Уже в Братьях Федина можно было заметить, как наступают близкие сумерки. Леонов, после романтического Вора, должен был отступить к Скутаревскому. Производственные темы стали обязательны. Писатель, если он хотел вообще печататься, должен был отказаться от свободы выбора тематики. Последними песнями были Художник неизвестен Каверина и Сумасшедший корабль Ольги Форш. Мариэтта Шагинян своим производственным романом Гидроцентраль прорвала фронт "попутчиков" и стала в ряды единого фронта советской литературы. По ней должны были равняться и другие. Предательская рука Горького легла на плечи литературы. Сам он своим Климом Самгиным вступил на путь тягучей реалистической прозы, представляющей собой запоздалый пережиток 60-70 годов.
(с) А.Л. Бем, О советской литературе (Письмо первое) Письмо заканчивается словами:
Поэтому, вдумываясь в поставленную проблему, я всячески хочу в современной литературе советской России найти следы не упадка, а роста, искать положительного, а не отрицательного в ней. Подобно Ю. Олеше, мне хочется составить свой список "благодеяний", положить на чашки весов все за и против, чтобы сделать сознательный вывод и не впасть в преждевременное отчаяние. Попытку разобраться в этом сложном и очень для нас тяжелом вопросе я и сделаю в следующем своем письме.

Где-нибудь на задворках литературного приложения к Ниве еще можно встретить подобного рода стиль: "Нина узкой белой рукой отвела со лба каштановый локон и задумчиво сказала: Мне кажется, Саша, что я уже с Вами об этом говорила". Теперь эта безвкусица украшает "идеологически выдержанный" роман писателя, пытающегося дать образ комсомолки, гибнущей за дело социалистической революции. Ну, будь Б. Левин обычным советским писателем, потрафляющим вкусам начальства, тогда и не стоило бы о нем говорить. Но писатель этот, без сомнения, даровитый, с острой наблюдательностью и чутьем к художественным деталям. И если он впадает в безвкусицу, то просто по отсутствию культуры, вследствие общего снижения литературной грамотности в России.
....
Советская литература находится в состоянии такого упадка, что мы вынуждены как будто признать тяжелый для нас факт: русская литература выбыла из литературы мировой. Как ни горестно это признание, но, может быть, нам придется его сделать. Но прежде чем согласиться с этим выводом, попытаемся все же положить на другую чашку весов все то, что говорит в пользу советской литературы. Иначе мы не выполнили бы нашего обещания составить свой "список благодеяний". Но это уже в следующем письме.
(с) А.Л. Бем - О советской литературе (Письмо второе)

...советская литература с ее социальным уклоном, с ее формальным примитивизмом, с ее корявым языком является отдушиной, через которую вливается свежий воздух в перенасыщенную формальным совершенством и тончайшим психологизмом современную мировую литературу.

Эта связь с жизнью советской литературы является той луковкой, за которую ей прощаются многие грехи и даже преступления. И то, что эту правду русской литературы, традиционно ей присущую, литература в советской России, наперекор и вопреки коммунистической опеке над нею, сумела сохранить и удержать, дает надежду, что еще не все потеряно. Пусть утрачено формальное совершенство литературы, ее ядро остается здоровым. Надо считаться с тем, что в литературу вошел новый социальный слой, и писательский, и читательский. С этим неизбежно связано культурное снижение литературного уровня, известная "варваризация" литературы. Мы уже однажды это пережили. Приход в литературу разночинца был также связан со снижением литературной культуры. Но свою "правду" разночинец в литературу внес, которую вынуждены были признать и Л. Толстой, и Тургенев, и Достоевский, сам уже пришедший из другого слоя. При всем падении литературы сейчас, остается надежда, что при первых лучах свободы слова и личности начнется новый литературный подъем. Тогда наступит и соединение двух сейчас разъединенных частей русской литературы. Произойдет встреча литературной культуры и литературной правды, временно разошедшихся.

Я понимаю, что мой вывод может показаться незаслуженным упреком эмигрантской литературе, о ее достоинствах и недостатках надо говорить отдельно. Сейчас хочется только кончить надеждой, что не все еще потеряно, что русская литература только временно теряет свое мировое значение. Ее возрождение придет с воссоединением двух ее разъединенных сейчас частей - литературы эмигрантской и литературы советской. На той и другой лежит огромный долг - сохранить жизненную правду и художественную силу русской классической литературы.
(с) А.Л. Бем - О советской литературе (Письмо третье)

Кстати, Федина лично я и сейчас уважаю. Причем именно за слог, а правда жизни на втором месте - меня там не было. А вот Лаврнева и за то, и за другое. Впрочем, если я правильно помню это 20е года. Могу и ошибаться, правда.

Но вернемся к теме: А.Л. Бем был кем угодно. но дураком не был и не мог не понимать, что вопли о том, что "в советах все плохие" не могут заинтересовать общественность. Эмиграция это и так знает, а иностранцам безразлично. Не случайно он новый метод анализа вывел, притянув за уши Фрейда с психоанализом. Очень грамотно притянул, анализ получился прекрасный, насколько я могу судить, но при чем там Фрейд, окромя названия и пары терминов, синонимы которым есть и в русской религиозной философии? А вот не при том ли ,что Бему хотелось кушать и жить настоящим, а не воспоминаниями? Я, кстати, искренне восхищаюсь его критическими статьями. Вспомним его наставления поэтам пражского "скита": он рекомендовал им вводить реалии и по-возможности сближаться с окружающей их страной. Получилось прекрасно и поэзия этого объединения достойна самого пристального внимания (лично сканировала С. Рафальского, есть кто ещё в сети не в курсе - надо бы оцифровку продолжить. но пока не до того).
Так вот, я собственно, к чему веду:
Письма о советской литературе - 1933.
Теперь посмотрите ещё раз на первую цитату, к которой я самозабвенно придираюсь:

Но самое, пожалуй, яркое в этих письмах — написанные с живым интересом и даже симпатией заметки о советских писателях, Маяковском и Пастернаке, о советской литературе в целом. В отличие от многих современников, изгнанных с Родины, Бём не обрушивает на “русскую литературу в пределах советской России”, как он очень точно выразился, гнев и проклятия, а старается разобраться, почему русская словесность при большевиках из мировой стала превращаться в провинциальную.

А.Л. Бем - Спор о Маяковском (1931):
...поэзия Маяковского никак не укладывается в рамки казенного марксистского мировоззрения. И Святополк-Мирский здесь куда более последователен, чем подневольные советские критики, которые пытаются сохранить Маяковского для себя. Им страшно сознаться, что один за другим ушли от них в смерть и Блок, и Есенин, и Маяковский.

Ушли потому что дышать стало нечем. Остался Максим Горький. Но и здесь не все уж так благополучно, как можно думать. Совершенно верно отметил недавно А. А. Кизеветтер, что в последних проявлениях верности Горького что-то уж слишком много самооплевания, точно сам он нуждается в том, чтобы глубже себя в грязь втоптать. Что-то патологическое чудится мне во всем его поведении. Выдержит ли и он до конца ?

Думается мне, останется в истории только одно крупное поэтическое имя, прочно связавшее себя с большевиками. Имя это - Валерий Брюсов. Но ему везло и в жизни, и после смерти. Ему быстро простили то, что Маяковский не может искупить даже своей трагической смертью.

Все помнят, что Гумилев был расстрелян и за что именно?

В последних числах августа 1921 г., если не ошибаюсь, было это 29-го числа, мы узнали из советских газет, что Николай Степанович Гумилев расстрелян в большевистском застенке. Трудно передать то чувство, которое охватило всех, с литературой связанных, при этом известии. [...] Тогда была острота утраты и ненависть к палачам, не остановившимся перед убийством одного из самых выдающихся наших поэтов. Времена были "железные для всех", и среди разбушевавшегося террора и страшного голода трудно было оценить смысл этой потери для русской литературы. Но вот прошло десять лет со времени гибели Гумилева, и наш долг не только вспомнить Гумилева-гражданина, заплатившего жизнью за свои убеждения, но и Гумилева-поэта, оставившего незабываемый след в русской литературе.
А.Л. Бем - Памяти Н. С. Гумилева (1921-1931) 1931
А.Л. Бем - Еще о Гумилеве наверное, автор имел ввиду эту статью. Симпатия безусловно есть. Лично к Гумилеву, что Бем не раз подчеркивает, только к советской литературе это не относится.
К ней относится письмо О съезде советских писателей (даю ссылку только на первую часть, остальное легко вытаскивается со странички).
Против писателей-"попутчиков", на которых собственно и держалась русская литература, была поднята настоящая травля. Групповщина разъедала литературу. 1934 г.

Добавлю также, на случае если кто не в курсе, что для русского зарубежья в принципе было характерно осознание себя частью русской культуры, в общем-то единой с культурой советской России, хотя и развивающейся в ином ключе. Культура советская считалась не то полюсом, не то вектором и когда-нибудь предполагалось воссоединение этих двух направлений. ("Мы в послании"). были, конечно, и ненавистники советской культуры, но не в таких количествах, как принято считать.

Да, в филологии можно обосновать что угодно и как угодно. Даже с цитатами, ибо она, будучи вырванной из контекста, приобретает противоположный смысл. Но ради чего все это делается? Мне понятны причины, побудившие Орлицкого сделать подобные выводы - отметим, справедливости ради, что большая часть текста посвящается работам Бема о Достоевском - но не читай я первоисточника (а все первоисточники прочесть ой как непросто - в моей теме их ещё раздобыть надо) могла бы и поверить на слово.
Так что ad fontes, господа, ad fontes...

@темы: литературная критика

---

интересное меороприятие

[Дейдре]

11 апреля 2010 года в 14-00 семинар «ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА» в Музее-библиотеке Н.Ф. Федорова.

В гостях д. филол. н., член редколлегии журнала «Знамя», вице-президент Российского общества Ф.М. Достоевского, гл. редактор альманаха «Достоевский и мировая культура» Карен Ашотович Степанян.

Тема доклада: «ЧЕЛОВЕК В СМЫСЛЕ «РЕАЛИЗМА В ВЫСШЕМ СМЫСЛЕ»: ТЕОДИЦЕЯ И АНТРОПОЛОГИЯ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО». Представление книги К.А. Степаняна «Явление и диалог в романах Ф.М. Достоевского» (СПб., 2010).
В начале семинара будет краткое самопредставление участников.
Адрес Музея-библиотеки Н. Ф. Федорова при Центральной детской библиотеке № 124: ул. Профсоюзная, д. 92
Проезд.: м. Беляево, последний вагон от центра.
Библиотека находится рядом с издательством «Наука».
Справки по тел.: [phone].

---

О поэзии

[Дейдре]

05.04.2010 в 13:22

Пишет  NikkValeriev:

"После кражи из Лермонтова я стала самостоятельно писать стихи. Они имели два свойства, присущие одинаково стихам детским и стихам скверным: стук метронома и щелканье рифмы. Этим я вполне удовлетворялась: мне было десять лет. Как часто этим удовлетворяются взрослые люди: тра-та, тра-та, тра-та - есть? мочь-ночь, белый-смелый есть? Ну, значит, это стихи. Секрет бывает утерян, секрет бывает не найден. Но кое-кто думает, что никакого секрета вообще нет. "
Н. Берберова "Курсив мой"

@темы: теория литературы

---

Простое искусство убивать

[OmniaVincam]

Совершенно случайно наткнулся на имя Рэймонда Чандлера, пролистывая свой twitter-feed и решил посмотреть чем же он так знаменит, раз вчера был день его памяти. И не разочаровался. Не потому, что попал на его детективы, а как раз потому, что попал на его статью, в которой чётко и ясно описано положение детектива в современной литературе.

Я сам не фанат детективов и беллетристики, но его строки весьма меня позабавили. Он очень трезво и очень чётко видит понятие детектива в литературе и эта его ясность мышления действительно радует. Возможно, стоит прочитать одно из его произведений.

@темы: теория литературы, литературная критика

---

Альфред Людвигович Бем

[Дейдре]

Письма о литературе
По-моему, прекрасный образец того, как надо писать литературную критику. Понятно, что Бем был ограничен в объемах, но это не умаляет точности характеристик и высокой образности слога.
В письмах о литературе замечательно отразились умонастроения литературной богемы первой волны эмиграции.
Когда говорят о литературной критике русского зарубежья, в первую очередь принято вспоминать Адамовича, Ходасевича и Слонима. А по-моему начинать нужно с Бема.

@темы: литературная критика

---

Елисаветградское Евангелие

[Дейдре]

Продолжается распространение факсимильного издания Елисаветградского Евангелия тетр, хранящегося в Музейном собрании НИО рукописей Российской государственной библиотеки (РГБ. Ф. 178. № 9500).

Елисаветградское Евангелие — одна из замечательных лицевых пергаменных рукописей, хранящихся в фондах Российской государственной библиотеки. Время создания книги — спорный вопрос. Раньше считалось, что она была сделана в начале XVII в. книжниками молдавского митрополита Анастасия Кримковича. Однако в настоящее время болгарская исследовательница Мария Спасова передатировала ее на основании лингвистического и палеографического анализа ближе к рубежу XV - XVI вв.

Оригиналом Елисаветградского Евангелия послужило знаменитое Лондонское Четвероевангелие 1356 г., выполненное в Болгарии для царя Иоанна Александра Асеня; последнее в свою очередь скопировано болгарскими книжниками с византийского лицевого Евангелия тетр XI в., хранящегося ныне в Национальной библиотеке Франции в Париже (gr. 74).

Ранняя история Елисаветградского Евангелия неизвестна: рукопись была обнаружена учеными лишь в 1880-х гг. в г. Елисаветграде (Херсонской губернии, ныне – г. Кировоград), откуда и получила свое название. Чуть позже ее выписал в С.-Петербург для работы Н.В. Покровский — историк искусства, профессор С.-Петербургской духовной академии и директор Археологического института. Н.В. Покровским было выполнено первое научное описание Елисаветградского Евангелия (с датировкой рубежом XIV–XV вв.), сопровождённое публикацией снимков некоторых листов рукописи (см.: Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских. СПб., 1892. С. XX–XXVII). Затем рукопись была возвращена в Елисаветград и оставалась там, по крайней мере, до 1914 г. Однако уже в 20–30-х гг. XX в. следы книги теряются. Лишь в 1963 г. М.В. Щепкина обнаружила ее в Государственной библиотеке им. В.И. Ленина (ныне – Российская государственная библиотека: РГБ) (см.: Щепкина М.В. Болгарская миниатюра XIV в. М., 1963. С. 90, 92–100). Согласно учетным данным, рукопись поступила в библиотеку в 1940 г. от частного лица.

Благодаря уникальным художественным особенностям Елисаветградское Евангелие является признанным раритетом мировой книжной культуры. Его упоминание в исследованиях, посвященных евангельским миниатюрам, стало хрестоматийным.

Одна из причин выбора Елисаветградского Евангелия для первого издательского проекта Фонда связана с отсутствием факсимильных воспроизведений славянского Евангелия тетр (т.н. Четвероевангелия). В отличие от богослужебного Евангелия апракос, в котором главы каждого из четырех Евангелий читаются вразбивку, следуя годовому циклу их чтений на службе в церкви (начиная от Пасхи), Четвероевангелие содержит полный текст всех четырех Евангелий: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, читающихся в этой же последовательности.

Надеемся, факсимильное издание Елисаветградского Евангелия привлечет внимание не только ученых и специалистов, но и всех тех, кто хотел бы почитать на церковно-славянском языке древнее рукописное Евангелие.

Общество любителей древней письменности

Вчера получила эту Книгу. Мало что можно сказать - писать междометиями не хочется. Но, как хорошо, что есть люди, которые это делают. Люди, которые популяризируют древнюю письменность. Там ещё и лекции читают!

@темы: анонсы, Литература

---

[Дейдре]

02.03.2010 в 18:54

Пишет  Рив:

Сообщение-приглашение)))
Разумеется к нам...Само собой на неделю детской книги)))



Кто именно будет из авторов и расписание добавлю чуть позже.
*Распространение информации всячески приветствуется

Расписание(пока для младшеньких: дошкольники - 4 кл.)

Расписание(пока для младшеньких: дошкольники - 4 кл.):
22.03(пон.):
10.00: «КНИГА – В ФИЛЬМ ПЕРЕБЕЖАЛА!»
Знакомство с книгами у выставки и просмотр детских художественных и мультипликационных фильмов
2-4 кл.
10.15:Читальный зал младшего школьного возраста «КУРОЧКА РЯБА»
Литературные занятия для дошкольников
2-3 года
11.00:«ИМЕНИНЫ ДЕТСКОЙ КНИГИ»: НАРИСУЙ САМ
Интерактивные занятия
2-4 кл. отд. обсл.мл.шк.возраста
11.30: «ПО ДОРОГАМ СКАЗКИ»:
Р. КИПЛИНГ
«КАК БЫЛО НАПИСАНО ПЕРВОЕ ПИСЬМО»
ПИШЕМ И РАСШИФРОВЫВАЕМ ПИКТОГРАФИЧЕСКИЕ ПИСЬМА
7-10 лет
12.00:«ЭНИКИ-БЕНИКИ»
Студия раннего литературного развития
14.30:ОТКРЫТИЕ НЕДЕЛИ ДЕТСКОЙ КНИГИ
Встреча с писателями, художниками-иллюстраторами, исполнителями музыкантами: Виктор Лунин, Юрий Нечипоренко, Сергей Белорусец, Андрей Усачев, Петр Синявский, Виктор Чижиков.
Праздник ведет Ирина Соковня
4-6 кл.
15.00:«УЧИМСЯ ИСКАТЬ КНИГУ ВМЕСТЕ С КУЗЕЙ»:
Кузя спрашивает, а Вы ищете ответ.
2-4 кл.
16.30:СТУДИЯ ВОСПИТАНИЯ ИСКУССТВОМ
мальчики, 7-10 лет

23.03(вт.)
10.00: «КНИГА – В ФИЛЬМ ПЕРЕБЕЖАЛА!»
Знакомство с книгами у выставки и просмотр детских художественных и мультипликационных фильмов
2-4 кл.
11.00: Читальный зал младшего школьного возраста
«ИМЕНИНЫ ДЕТСКОЙ КНИГИ»: НАРИСУЙ САМ
Интерактивные занятия
2-4 кл
12.00:Цикл «ВСТРЕЧА С АВТОРОМ КНИГИ»:
У нас в гостях писатель ИННА ГАМАЗКОВА
2-4 кл.
12.00:Цикл «ВСТРЕЧА С АВТОРОМ КНИГИ»:
У нас в гостях писатель СТАНИСЛАВ ВОСТОКОВ
4-5 кл.
11.30: Пушкинская комната «ТЕАТР НА СТОЛЕ»
ЧИТАЕМ И МАСТЕРИМ НАСТОЛЬНЫЙ ТЕАТР
8-11 лет
15.00: «УЧИМСЯ ИСКАТЬ КНИГУ ВМЕСТЕ С КУЗЕЙ»:
Кузя спрашивает, а Вы ищете ответ.
2-4 кл.
16.00: СТУДИЯ ВОСПИТАНИЯ ИСКУССТВОМ
девочки, 7-10 лет
24.03(ср.)
10.00:«КНИГА – В ФИЛЬМ ПЕРЕБЕЖАЛА!»
Знакомство с книгами у выставки и просмотр детских художественных и мультипликационных фильмов
2-4 кл.
11.00:«ИМЕНИНЫ ДЕТСКОЙ КНИГИ»: НАРИСУЙ САМ
Интерактивные занятия
2-4 кл
11.30:«ЧИТАЕМ СКАЗКУ»:
«ОБРАЗ «МИШКИ» В ИЛЛЮСТРАЦИЯХ ХУДОЖНИКОВ:
ЧАРУШИН, ВАСНЕЦОВ, ДОБУЖИНСКИЙ, МАВРИНА»
Интерактивное занятие
5-8 лет
12.00: Цикл «ВСТРЕЧА С АВТОРОМ КНИГИ»:
У нас в гостях писатель ДИНА САБИТОВА и художник-иллюстратор НАТАЛЬЯ САЛИЕНКО
4 кл.
15.00: «УЧИМСЯ ИСКАТЬ КНИГУ ВМЕСТЕ С КУЗЕЙ»:
Кузя спрашивает, а Вы ищете ответ.
2-4 кл.
17.00: СТУДИЯ ВОСПИТАНИЯ ИСКУССТВОМ
девочки, 11-14 лет
25.03(чт.)
10.00-17.00: «КНИГА – В ФИЛЬМ ПЕРЕБЕЖАЛА!»
Знакомство с книгами у выставки и просмотр детских художественных и мультипликационных фильмов
2-4 кл.
10.15:Литературные занятия (беседы) с классами или группами детского сада
по предварительной записи
«РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ»
дошк.
11.00:«ИМЕНИНЫ ДЕТСКОЙ КНИГИ»: НАРИСУЙ САМ
Интерактивные занятия
2-4 кл
11.30:Зал
семейного чтения
(ком. 314)«ПО ДОРОГАМ СКАЗКИ»:
«ВАСИЛИСА ПРЕКРАСНАЯ»
интерактивное занятие (создание тряпичной куклы)
8-10 лет
12.00:Читальный зал младшего школьного возраста
«КАК ХОРОШО, ЧТО ЕТЬ ОНА – ЛИТЕРАТУРНАЯ ИГРА!»
Литературная викторина
(по предварительной записи)
2-4 кл.
15.00:Читальный зал литературы на иностранных языках
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЗООПАРК
«КРОЛИКИ»
15.00
Музыкальная гостиная
КРУЖОК ЛЮБИТЕЛЕЙ ПЕНИЯ
(по предварительной записи)
дошк.
16.00:фойе актового зала
Занятия студии «ЧИТАЕМ И РИСУЕМ»
6-10 лет
26.03
пт.С А Н И Т А Р Н Ы Й Д Е Н Ь
27.03
суб.
10.00«КНИГА – В ФИЛЬМ ПЕРЕБЕЖАЛА!»
Знакомство с книгами у выставки и просмотр детских художественных и мультипликационных фильмов
2-4 кл.
10.30«АНГЛИЙСКИЙ С ХРЮШЕЙ И СТЕПАШКОЙ»: Видеоурок
5-6 лет отдел литературы на иностранных языках
11.00«ТЕРЕМ-ТЕРЕМОК»
Литературные занятия для детей 3-6 лет
Занятия «Д.Мамин-Сибиряк «Серая шейка»
(в рамках занятий: «Помощь психолога» - рекомендации по чтению, воспитанию и обучению детей)
11.00:Читальный зал младшего школьного возраста
«ИМЕНИНЫ ДЕТСКОЙ КНИГИ»: НАРИСУЙ САМ
Интерактивные занятия
2-4 кл
11.00:Музыкальная гостиная
Цикл бесед «Музыкальная шкатулка»
(по предварительной записи)
СЕРГЕЙ ПРОКОФЬЕВ «ЗОЛУШКА»
15.00:«КАК ХОРОШО, ЧТО ЕСТЬ ОНА – ЛИТЕРАТУРНАЯ ИГРА!»
Литературная викторина
(по предварительной записи)
2-4 кл.
«УЧИМСЯ ИСКАТЬ КНИГУ ВМЕСТЕ С КУЗЕЙ»:
Кузя спрашивает, а Вы ищете ответ.
2-4 кл.
Обновила, в связи с добавлением расписания

@темы: анонсы

---

Литературный вечер 20 февраля.

[Bogoroditskiy]

Состоялся первый (хочется думать, что это начало цикла мероприятий) литературный вечер.
Место проведения - дом  Дейдре
Присутствовали и участвовали:
 Дейдре
 Jennifer E. Malfoy
 Lady_Legan
 Scorpion Dog
Алина Бурмистрова (ссылка на вконтакт)
 Bogoroditskiy
____________________________
В комментах, обсуждения и комментарии:

---

Memento mori

[Дейдре]

Однажды я увидела в дневнике  Arme очаровательный коллаж. Тогда родилась идея подобного поста, но только теперь я смогла худо-бедно оформить концепцию. Точнее, это некая сумма рассуждений и наблюдений.
Под литературным героем я понимаю персонажа, чья судьба плотно вплетена в ткань художественного пространства, т.е. это именно герой, а не предмет мебели - подобными "героями" нередко грешит современная фэнтези. Иными словами: если идет война и от взрыва погибает человек, о котором мы ничего не знаем и его смерть никак не отзывается на действиях прочих персонажей - погиб "предмет мебели", если погибает (пусть и безымянный) герой, но в результате происходит, скажем, смещение бездарного командира (см. Некрасов "В окопах Сталинграда"), то умирает герой второго (третьего) плана.
Смерть персонажа всегда характеризуется сменой внутреннего ритма в прозе и, вероятно, в лиро-эпических жанрах. Мне проще рассуждать о прозе, потому от неё я и буду отталкиваться. Если кто-нибудь пожелает дополнить закономерностями поэтического текста - я только за (М.Ю. Лермонтов "Бородино", А.С. Пушкин "Евгений Онегин", "Песнь о Роланде", народные баллады и былины, поэзия серебряного века и т.д.), номне проще опираться на прозу.
Итак, меняется внутренний ритм. В художественном пространстве литературного произведения ни один герой не случаен - он является носителем определенной идеологии, традиции, образа жизни, философии. В большинстве художественных произведений кто-нибудь умирает. Что означает смерть, каким целям она служит?
1) Несогласие автора с позицией героя.
Этих персонажей объединяет некий, по мнению автора, "неверный путь" - независимо от того сами ли герои вступили на него или их туда привели независящие от них обстоятельства. Смерть в данном случае - способ автора показать, что путь героев заканчивается тупиком. Соответственно, два типа:
а) "Не виноватая я!"
Карамзин "Бедная Лиза": Лиза.
В. Гюго "Отверженные" Фантина.
И. Гете "Страдания юного Вертера": Вертер.
Г. Флобер "Госпожа Бовари": Главная героиня.
Героев толкнули на кривую дорожку внешние обстоятельства или искренняя страсть, вполне искренние. После смерти героев обычно остаются незавершенные дела (мать у Лизы, маленькая дочь у Фантины, умирающая Лотта у Вертера, лишенная средств к существованию дочь у г-жи Бовари).
б) Торжество добродетели.
Сознательное решение героя, его саморазрушение или намеренное злодейство.
Б.К. Зайцев Голубая звезда: Никодимов; Звезда над Булонью: Джульета
К сожалению, пока никто больше в голову не пришел, но для детективной прозы такой тип умирающих героев характерен, к примеру.
Эти герои сами считают себя "людьми конченными", перед смертью их окружает безнадежность. Их смерть необходима для того, чтобы отложить в сторону конкретный путь развития и освободить пространство для развития иных героев.

Незаконченные дела у типа А продолжают влиять на окружающих. Как Эмма Бовари "она развращала его (свеого мужа) из могилы" и смерть героев типа А создает прочим героям вполне осязаемые проблемы, тогда как смерть героя типа Б лишь высвобождает сюжетные потенции.

2) Несовместимость героя с окружающей действительностью.
А. де Сент-Экзюпери Южный почтовый: Жак Бернис, Женевьева; Ночной полет: Фабьен; Маленький принц: Маленький принц
В. Гюго Отверженные: Жан Вальжан; Собор парижской Богоматери: Эсмеральда, Квазимодо.
А. Дюма Виконт де Бражелон: Рауль.
Ремизов таких героев очень любил.
Наиболее ярким для данной категории мне кажется пример "Маленького принца" - лирический герой сам просит о смерти. Эти герои не вмещаются в рамки действительности. Их праобраз - Иисус Христос и функция у них та же - искупление грехов этого мира. Читатель после их смерти страстно жаждет сделать мир хоть чуточку лучше.

3) Ничего личного - это твоя работа
Ф.М. Достоевский Преступление и наказание: Старуха-процентщица, Лизвета.
Б.К. Зайцев Дальний край: девочки, погибшие от неудачно брошенной бомбы; Голубая звезда: Никодимов.
Шекспир Гамлет, принц датский: отец Гамлета.
Эта смерть необходима для духовного развития главного героя, это двигатель сюжета, вокруг которого крутится интрига.

В художественном пространстве одного текста может встретиться несколько типов смертей, а бывает и так, что герой подходит сразу под несколько пунктов приведенной выше типологии. Это характерно любой классификации, но обычно не составляет труда определить доминирующий тип. Важно всегда помнить про очевидное - никакая смерть не случайна.

Мы подошли к той мысли, ради которой все и затевалось, ещё раз благодарю Вас, эрэа  Arme

Смерть лирического героя

Есть ещё один тип смерти героя, специально вынесенный мною за скобки. Любая смерть любого героя содержит потенцию этого типа смерти. Читатель может, исходя из личного опыта, увидеть эту возможность или пропустить её, но в тех случаях, когда этот тип смерти доминирует над другими неизбежно КРУШЕНИЕ МИРА. Потому и происходят изменения во внутреннем ритме текста - напряжение нарастает, плотность художественного увеличивается. Это крушение Мироздания, читателя и Возрождение (или Перерождение), сама ЖИЗНЬ. Приведенный выше коллаж под названием "Смерть лирического героя" прекрасно иллюстрирует этот тип классификации. Теперь рассмотрим конкретный пример:
Иво Андрич Мост на Дрине: Мост.
В романе "Мост на Дрине" Иво Андрич описывает историю одного сербского города на протяжении нескольких столетий. Отражена его повседневная жизнь и бурная история Сербии - религиозный коктейль, смена власти - от турецкого владычества до немцев. Город живет своей жизнью - в нем рождаются легенды - превосходно показан механизм подобного явления, со сменой исторических реалий притесняемые ранее классы начинают преуспевать и наоборот - в общем: нормальное течение жизни. Примерно так выглядит большая часть текста. И вдруг на последних страницах немцы, покидая город, взрывают Мост, ритм меняется мгновенно - создается ощущение, что рушится мир вокруг и только тут читатель понимает, что именно Мост и был главным лирическим героем - с его строительства роман начался, его взрывом закончился, а жизнь города крутилась вокруг. Можно рассуждать о множестве планов восприятия этого образа, но сейчас нас интересует не это, нам важно КРУШЕНИЕ МИРА. В этом типе смерти смешалось все - реальность читателя, художественное пространство текста, реальность Творца, создателя произведения и Воля Провидения - не случайно символисты полагали, что они лишь проводники произведения, но не создатели. Эта смерть творит Жизнь, олицетворяет её.

Выдержки из дискуссий:
 Фериде Значит, герой "истории успеха" - противоположность лирического героя?.. Но если лирика="я так чувствую", то, чисто технически, не важно что именно я чувствую: тоску, тревогу, радость или вдохновение... (просто мне жаль лирического героя))) не хочу чтобы он умирал!) Зачем убивать героев? Тысячи героев авторы просто мучили, а потом отпускали. Отпустить в конце - это такой извращенный вид садизма автора над героем и читателем. В смысле, что катарсис ведь не обязательно должен быть в конце произведения, он ведь может быть и в середине. Так обычно с девушками поступают (например, Татьяна, которая поплакала-поплакала да и вышла замуж по расчету). Убивать есть смысл только фигуры второго плана, чтобы подчеркнуть их значимость. Мне кажется, высший пилотаж автора заставить читателя сопереживать живущему, а не умирающему. Неужели книжный персонаж так статичен, что плывет только по течению сюжета? Кстати есть даже фильм на эту тему, актера я не люблю, но идея интересная)) www.moovie.ru/film/stranger_than_fiction/ Правда к историям любви никакого отношения не имеет.Там человека именно как идею хотят убить, а он пытается этому сопротивляться, но уже как человек))

 Дейдре
Герой истории успеха не умирает в художественном произведении, иначе это уже не история успеха) Исключение - сага. "Семья Буссардель" Филиппа Эриа начинается с постройки основателем династии склепа, кстати. И герои там периодически умирают, но это закономерное течение жизни - старики уступают место молодым.
Сопереживание героям идет, куда же без него. А вот Крушение мира иначе не показать. Другой вопрос, что умирать может не человек, а, скажем, идея. Посмотри последний пример - умирает мост. Но он все равно Герой в произведении. И иначе никак. Фильм посмотрю позже, но исходя из аннотации возникла мысль о разных задачах художественного произведения. Любовные романы с печальным концом (скажем, Франсуаза Саган) имеют установку: Берегите Любовь, берегите свою жизнь, берегите своих близких. Не разрушайте их. Любовные романы с хорошим концом это сказка с установкой "Живи и Радуйся Жизни". У них разные задачи. Если умирает герой в любовном романе с хорошим концом - его смерть задает установку на Жизнь - оставшиеся герои начинают её ценить. Или происходит неожиданное сближение, разрешаются непреодолимые ранее противоречия.
Литературный герой тоже живой человек, в каком-то смысле. Согласна. И авторы порой слишком увлекаются героическими (и не очень) смертями, особенно в массовой литературе - тоже согласна. И убийство человека как идеи, точнее Человека, происходит при помощи массовой культуры. Массе не важен конкретный Человек. И совершенно правильно, что Человек пытается сопротивляться и, тем более, если он побеждает. Но такой подход не всегда оправдан. Посмотрим на смерть с другой стороны, как на мощнейшее оружие автора в реализации замысла. 461 по Фаренгейту Рэя Бредбери. Женщина сгорает заживо вместе со своими книгами, это заставляет главного героя задуматься что же такого в этих книгах, если за них человек готов пожертвовать самым ценным - жизнью. "Что может быть важнее жизни" - спрашивает себя герой. И в процессе приходит к выводу, что Жизнь. Что кастрированное существование в иллюзорном мире ею не является.

@темы: теория литературы

---

Вопрос о судьбе сообщества

[Дейдре]

Господа, ниже приводится извечный русский вопрос

Вопрос: Что делать с сообществом?

1. Удалить - дабы не захламляло @diary		2	(9.52%)
2. Оставить как есть		11	(52.38%)
3. Четче определить профиль		8	(38.1%)
4. Свой вариант (в комментарии)		0	(0%)
Всего:		21

---

Архивы и просто полезности

[Дейдре]

Русский архив в Праге
Донские казаки в борьбе с большевиками - тоже любопытный архив.
Захаров Виктор Павлович материалы по математической лингвистике и не только. несколько хороших статей по русской Праге - не в первый раз встречаемся.

@темы: смежные науки, анонсы

---

Поэзия и с чем её едят.

[Дейдре]

Граждане, я не умею работать с поэзией, а надо. Этот пост создан для выработки теории работы с поэтическим текстом. Поскольку опыта в данной области у меня нет, тут наверняка будет множество самоочевидных вещей. комментарии, мнения, ссылки на литературу приветствуются.

различие прозы и поэзии

хорошо с прозой - поймал внутренний ритм и пляши от текста как тебе вздумается.
в поэзии надо ловить что-то другое. что, черт возьми?! что?!
чтобы поймать ритм прозы у меня ушло несколько лет. сейчас у меня их нет - нужно поймать "фишку" поэзии сразу. максимум - месяц.
попробуем от противного:
1) в прозе надо ловить внутренний ритм и его перемены. в поэзии ритм на поверхности и его смена хоть и важна, но не особенно. аналогия - смена рассказчика в прозе, смена точки зрения. при этом на форму - ритм, рифма - нужно обращать столько же внимания, сколько на форму прозаического текста (или его стиль). Тяжело, потому как ритм сильно отвлекает.
2) в прозе анализ строится на логическом анализе связного текста. в поэзии это по умолчанию образы. аналогия - анализ потока образов?
3) тогда всевозможные изобразительно-выразительные средства - как то : метафоры, аллитерации и т.п. доминируют над собственно текстом.
4) насколько важна форма текста для Есенина? важна - известно, что он над ней серьезно работал.
опа! ритм есенинского стиха имеет конкретного адресата. потому его стихи и поются, в этом секрет его популярности. адресатом может быть как интеллигенция, так и простой народ, ergo ключ у нас в размере.
отсюда:
- особенности русского стихосложения. Если Пушкин, Блок и Гумилев как эталонные поэта для интеллигенции. Если какой-нибудь Клюев. а вообще - Слово о полку игореве (а Есенин им восхищался. это мы тоже знаем) и прочий фольклор как эталонный текст для народной традиции. и только на втором месте лексика! хотя и она важна.

upd:

штампы и устойчивые метафоры

в поэтическом языке по умолчанию существует довольно большое количество штампов, закрепившихся образов, устойчивых метафор, иногда - устойчивых ритм (та самая любовь-кровь). Это явление есть во всех знакомых мне языках. Поэзия, которая с большой буквы, эти штампы сперва создает (куртуазная поэзия в европе, Пушкин у нас), а затем начинает с ними играть: разрывать их, тасовать в неожиданном порядке, соединять несоединимое. отсюда примой путь к поэтике и её развитию. (Аполлинер, Есенин).
отсюда:
- штампы поэтического языка есть своеобразный метатекст, которые и создают тот ритм, который нужно искать (а вовсе не ритм формы).


upd2:

категориальное значение изобразительно выразительных средств в прозе и поэзии

В категориальном смысле эта игра штампами и формами несет ту же смысловую нагрузку, что и художественный образ в прозе. Она отсылает к тому или иному понятийно-событийному ряду, не называя его прямо, к той или иной эпохе и её поэтике. В чем тогда смысл художественного образа в поэзии? И где его место в структуре поэтического текста?
снова пойдем от прозы.
в прозаическом тексте художественный образ - слово, его переносные значения, символы и метафоры = игра штампами в поэзии. игра штампами в прозе отсылает к пафосу иронии. в поэзии тоже, но она должна быть прямая. т.е. названа вслух, обозначенна "для тупых", в отличие от прозы, где это и так самоочевидно (см. пушкинское "...раз уж мы друг без друга дышать не можем..." т .д.).
функция аллитерации и пр. звукописи в прозе? а леший его знает, пока оставим.
олицетворение и прочий пантеизм?
*кстати, оба эти вопроса взаимосвязаны. где и как?
м... а почему бы не так: аллитерации и прочие звукописи в прозе служат для изображения всяческого пантеизма и только для него. в поэзии они несут дополнительную нагрузку. какую?

upd3:

спорно. о сути поэзии и прозы

Можно ли сказать, что в основе прозы всегда прямо или косвенно лежит мысль (идея, тезис), а в основе поэзии чувство (ощущение, эмоция, экспрессия).
Проза может быть равнодушной, поэзия нет. хм... а что, мысль. тогда в поэзии первична идея и все чувства направлены на её выражение. в поэзии первично чувство и идеи направлены на его выражение. м... спорно. хотя что-то тут есть. При этом поэзия суть мечта, греза. она изначально нереальна, в отличие от прозы, которая порой претендует на правдивое отражение действительности.мысль в целом правильная, но выражена явно как-то-не-так. м... поэзия эгоистична. в плане личность во главе угла. тема маленького человека может быть и есть в прозе а есть ли она в поэзии? зато тема творца, поэта, противопоставленного толпе разносторонне разрабатывается поэзией, но не прозой - романы о творцах это несколько иное.

выводы:
т.е. в прозе: поймал идею - поймал текст и можно анализировать
в поэзии: поймал настроение - поймал текст.
Даже если это лиро-эпическое что-нибудь. смотрите:
Пушкин писал и поэзию, и прозу. а ещё Лермонтов и Есенин (и Пастернак, но его мы не трогаем). и вообще, сосредоточимся на Пушкине, это все-таки не научная работа
Евгений Онегин, который называют энциклопедией русской жизни, НО собственно жизни там нет. есть русский дух, на котором все и базируется, а сюжет строится вокруг ощущений. именно энциклопедией русской жизни у Пушкина являются повести! Он четко разграничивал темы для прозы и для поэзии. тоже самое можно сказать и про остальных.

Ключ к прозе надо искать в идее. которой подчиняется повествование. определил главную идею - владеешь текстом (это не всегда просто - она порой бывает скрыта.)
ключ к поэзии - ключевой образ каждый строфы - он как будто заряжен электричеством, бросается в глаза, когда видишь внутренний ритм поэтического текста.
ключ к есенинской поэзии - в смысловом поле, куда отсылает видеоряд.

@темы: теория литературы