Ad fontes, господа, ad fontes...

[Дейдре]

Для историка литературы совершенно ясно, что есть две жизни поэта, две его биографии. Одна - его жизнь среди современников, его человеческий жизненный путь с подъемами и срывами, со всеми мелочами жизненных отношений. И здесь "ничего человеческое ему не чуждо". И есть другая жизнь - жизнь поэта, отстоявшаяся в результате длительного и любовного постижения его внутреннего мира через творчество, его "поэтическая биография", творимая легенда, как и житие святого, но, в сущности, единственная подлинная и для поэта значущая. И с нею его повседневная жизнь смешиваема не должна быть.

(с) А.Л. Бем

В процессе написания реферата по философии, наткнулась на любопытную мысль:
Но самое, пожалуй, яркое в этих письмах ["письма о литературе"] — написанные с живым интересом и даже симпатией заметки о советских писателях, Маяковском и Пастернаке, о советской литературе в целом. В отличие от многих современников, изгнанных с Родины, Бём не обрушивает на “русскую литературу в пределах советской России”, как он очень точно выразился, гнев и проклятия, а старается разобраться, почему русская словесность при большевиках из мировой стала превращаться в провинциальную.
(с) Ю. Орлицкий.
"Письма о литературе" А. Бема я читала и фраза меня несколько насторожила.
Но шли годы. Революция в России сходила на нет. Военный коммунизм сменился сначала нэпом, а затем периодом "социалистической реконструкции". По существу же просто-напросто утверждалась самая реакционная диктатура. Наступил период "сталинщины". Литература все больше и больше бралась в тиски. Уже в Братьях Федина можно было заметить, как наступают близкие сумерки. Леонов, после романтического Вора, должен был отступить к Скутаревскому. Производственные темы стали обязательны. Писатель, если он хотел вообще печататься, должен был отказаться от свободы выбора тематики. Последними песнями были Художник неизвестен Каверина и Сумасшедший корабль Ольги Форш. Мариэтта Шагинян своим производственным романом Гидроцентраль прорвала фронт "попутчиков" и стала в ряды единого фронта советской литературы. По ней должны были равняться и другие. Предательская рука Горького легла на плечи литературы. Сам он своим Климом Самгиным вступил на путь тягучей реалистической прозы, представляющей собой запоздалый пережиток 60-70 годов.
(с) А.Л. Бем, О советской литературе (Письмо первое) Письмо заканчивается словами:
Поэтому, вдумываясь в поставленную проблему, я всячески хочу в современной литературе советской России найти следы не упадка, а роста, искать положительного, а не отрицательного в ней. Подобно Ю. Олеше, мне хочется составить свой список "благодеяний", положить на чашки весов все за и против, чтобы сделать сознательный вывод и не впасть в преждевременное отчаяние. Попытку разобраться в этом сложном и очень для нас тяжелом вопросе я и сделаю в следующем своем письме.

Где-нибудь на задворках литературного приложения к Ниве еще можно встретить подобного рода стиль: "Нина узкой белой рукой отвела со лба каштановый локон и задумчиво сказала: Мне кажется, Саша, что я уже с Вами об этом говорила". Теперь эта безвкусица украшает "идеологически выдержанный" роман писателя, пытающегося дать образ комсомолки, гибнущей за дело социалистической революции. Ну, будь Б. Левин обычным советским писателем, потрафляющим вкусам начальства, тогда и не стоило бы о нем говорить. Но писатель этот, без сомнения, даровитый, с острой наблюдательностью и чутьем к художественным деталям. И если он впадает в безвкусицу, то просто по отсутствию культуры, вследствие общего снижения литературной грамотности в России.
....
Советская литература находится в состоянии такого упадка, что мы вынуждены как будто признать тяжелый для нас факт: русская литература выбыла из литературы мировой. Как ни горестно это признание, но, может быть, нам придется его сделать. Но прежде чем согласиться с этим выводом, попытаемся все же положить на другую чашку весов все то, что говорит в пользу советской литературы. Иначе мы не выполнили бы нашего обещания составить свой "список благодеяний". Но это уже в следующем письме.
(с) А.Л. Бем - О советской литературе (Письмо второе)

...советская литература с ее социальным уклоном, с ее формальным примитивизмом, с ее корявым языком является отдушиной, через которую вливается свежий воздух в перенасыщенную формальным совершенством и тончайшим психологизмом современную мировую литературу.

Эта связь с жизнью советской литературы является той луковкой, за которую ей прощаются многие грехи и даже преступления. И то, что эту правду русской литературы, традиционно ей присущую, литература в советской России, наперекор и вопреки коммунистической опеке над нею, сумела сохранить и удержать, дает надежду, что еще не все потеряно. Пусть утрачено формальное совершенство литературы, ее ядро остается здоровым. Надо считаться с тем, что в литературу вошел новый социальный слой, и писательский, и читательский. С этим неизбежно связано культурное снижение литературного уровня, известная "варваризация" литературы. Мы уже однажды это пережили. Приход в литературу разночинца был также связан со снижением литературной культуры. Но свою "правду" разночинец в литературу внес, которую вынуждены были признать и Л. Толстой, и Тургенев, и Достоевский, сам уже пришедший из другого слоя. При всем падении литературы сейчас, остается надежда, что при первых лучах свободы слова и личности начнется новый литературный подъем. Тогда наступит и соединение двух сейчас разъединенных частей русской литературы. Произойдет встреча литературной культуры и литературной правды, временно разошедшихся.

Я понимаю, что мой вывод может показаться незаслуженным упреком эмигрантской литературе, о ее достоинствах и недостатках надо говорить отдельно. Сейчас хочется только кончить надеждой, что не все еще потеряно, что русская литература только временно теряет свое мировое значение. Ее возрождение придет с воссоединением двух ее разъединенных сейчас частей - литературы эмигрантской и литературы советской. На той и другой лежит огромный долг - сохранить жизненную правду и художественную силу русской классической литературы.
(с) А.Л. Бем - О советской литературе (Письмо третье)

Кстати, Федина лично я и сейчас уважаю. Причем именно за слог, а правда жизни на втором месте - меня там не было. А вот Лаврнева и за то, и за другое. Впрочем, если я правильно помню это 20е года. Могу и ошибаться, правда.

Но вернемся к теме: А.Л. Бем был кем угодно. но дураком не был и не мог не понимать, что вопли о том, что "в советах все плохие" не могут заинтересовать общественность. Эмиграция это и так знает, а иностранцам безразлично. Не случайно он новый метод анализа вывел, притянув за уши Фрейда с психоанализом. Очень грамотно притянул, анализ получился прекрасный, насколько я могу судить, но при чем там Фрейд, окромя названия и пары терминов, синонимы которым есть и в русской религиозной философии? А вот не при том ли ,что Бему хотелось кушать и жить настоящим, а не воспоминаниями? Я, кстати, искренне восхищаюсь его критическими статьями. Вспомним его наставления поэтам пражского "скита": он рекомендовал им вводить реалии и по-возможности сближаться с окружающей их страной. Получилось прекрасно и поэзия этого объединения достойна самого пристального внимания (лично сканировала С. Рафальского, есть кто ещё в сети не в курсе - надо бы оцифровку продолжить. но пока не до того).
Так вот, я собственно, к чему веду:
Письма о советской литературе - 1933.
Теперь посмотрите ещё раз на первую цитату, к которой я самозабвенно придираюсь:

Но самое, пожалуй, яркое в этих письмах — написанные с живым интересом и даже симпатией заметки о советских писателях, Маяковском и Пастернаке, о советской литературе в целом. В отличие от многих современников, изгнанных с Родины, Бём не обрушивает на “русскую литературу в пределах советской России”, как он очень точно выразился, гнев и проклятия, а старается разобраться, почему русская словесность при большевиках из мировой стала превращаться в провинциальную.

А.Л. Бем - Спор о Маяковском (1931):
...поэзия Маяковского никак не укладывается в рамки казенного марксистского мировоззрения. И Святополк-Мирский здесь куда более последователен, чем подневольные советские критики, которые пытаются сохранить Маяковского для себя. Им страшно сознаться, что один за другим ушли от них в смерть и Блок, и Есенин, и Маяковский.

Ушли потому что дышать стало нечем. Остался Максим Горький. Но и здесь не все уж так благополучно, как можно думать. Совершенно верно отметил недавно А. А. Кизеветтер, что в последних проявлениях верности Горького что-то уж слишком много самооплевания, точно сам он нуждается в том, чтобы глубже себя в грязь втоптать. Что-то патологическое чудится мне во всем его поведении. Выдержит ли и он до конца ?

Думается мне, останется в истории только одно крупное поэтическое имя, прочно связавшее себя с большевиками. Имя это - Валерий Брюсов. Но ему везло и в жизни, и после смерти. Ему быстро простили то, что Маяковский не может искупить даже своей трагической смертью.

Все помнят, что Гумилев был расстрелян и за что именно?

В последних числах августа 1921 г., если не ошибаюсь, было это 29-го числа, мы узнали из советских газет, что Николай Степанович Гумилев расстрелян в большевистском застенке. Трудно передать то чувство, которое охватило всех, с литературой связанных, при этом известии. [...] Тогда была острота утраты и ненависть к палачам, не остановившимся перед убийством одного из самых выдающихся наших поэтов. Времена были "железные для всех", и среди разбушевавшегося террора и страшного голода трудно было оценить смысл этой потери для русской литературы. Но вот прошло десять лет со времени гибели Гумилева, и наш долг не только вспомнить Гумилева-гражданина, заплатившего жизнью за свои убеждения, но и Гумилева-поэта, оставившего незабываемый след в русской литературе.
А.Л. Бем - Памяти Н. С. Гумилева (1921-1931) 1931
А.Л. Бем - Еще о Гумилеве наверное, автор имел ввиду эту статью. Симпатия безусловно есть. Лично к Гумилеву, что Бем не раз подчеркивает, только к советской литературе это не относится.
К ней относится письмо О съезде советских писателей (даю ссылку только на первую часть, остальное легко вытаскивается со странички).
Против писателей-"попутчиков", на которых собственно и держалась русская литература, была поднята настоящая травля. Групповщина разъедала литературу. 1934 г.

Добавлю также, на случае если кто не в курсе, что для русского зарубежья в принципе было характерно осознание себя частью русской культуры, в общем-то единой с культурой советской России, хотя и развивающейся в ином ключе. Культура советская считалась не то полюсом, не то вектором и когда-нибудь предполагалось воссоединение этих двух направлений. ("Мы в послании"). были, конечно, и ненавистники советской культуры, но не в таких количествах, как принято считать.

Да, в филологии можно обосновать что угодно и как угодно. Даже с цитатами, ибо она, будучи вырванной из контекста, приобретает противоположный смысл. Но ради чего все это делается? Мне понятны причины, побудившие Орлицкого сделать подобные выводы - отметим, справедливости ради, что большая часть текста посвящается работам Бема о Достоевском - но не читай я первоисточника (а все первоисточники прочесть ой как непросто - в моей теме их ещё раздобыть надо) могла бы и поверить на слово.
Так что ad fontes, господа, ad fontes...

@темы: литературная критика

Comments

[Bogoroditskiy]

[Дейдре]

Bogoroditskiy что, так плохо?

[Bogoroditskiy]

Нет, это обозначало специфическую форму глубокой задумчивости)

[Дейдре]

Bogoroditskiy )) в общем, вынесла мозг. представляешь как они вынесли мозг мне?